Крестьянский брак и семейные обряды
По окончании «пиршеств» у молодого следовало угощение в доме родителей невесты — «хлебины». Сюда приезжали новобрачные, созывались родственники и знакомые. Последние в свою очередь устраивали в своих домах «столы» с приглашением молодых и всех «свадебщиков». Гуляние продолжалось в течение нескольких дней[153].
В случае брака «убегом» «пир» в доме новобрачного шел описанным выше порядком, но в отсутствие родителей невесты. Впрочем, были и исключения. Обычно же переговоры с родителями невесты ведись позднее, чаще на масленицу, «в прощеные дни». Отец и мать ее «сперва не сдаются», «куражатся», но в конце концов они примирялись с молодыми и сватами. Молодые привозили вино, созывались родные и знакомые, и начинался, правда, с опозданием по сравнению с «доброй свадьбой», «пир» у родителей невесты. В конце «пира» передавалось приданое[154].
Важнейшими звеньями семейно-бытового обрядового цикла у крестьян феодальной Сибири были родильно-крестильные и похоронно-поминальные ритуалы.
Появление сына или дочери было радостным событием для земледельцев.
За месяц или два перед родами приглашалась бабка, которая, «правила» у беременной живот[155]. Следует отметить, что сибирские «бабки» не только легко определяли наличие беременности, но и пол будущего ребенка. Когда наступало время родов, женщину одевали в чистую рубаху, снимали с нее серьги и кольца – по представлению крестьян, они связывали магическую силу, присущую заклинаниям и молитвам. Роженица «прощалась» (просила прощения) со всеми домашними; удаляли из дома тех, «относительно которых предполагается, что они «тяжелы на роды», т. е. в присутствии которых родильница долго мучается и не может разрешиться»[156]. Роженицу и ребенка обязательно обмывали в бане.
Когда ребенка впервые укладывали в колыбель, совершался ряд магических действий, имевших целью повлиять на формирование в будущем у него определенных черт и свойств. Мальчику под перинку клали лучок со стрелкой и кусок хлеба (чтобы был хорошим промысловиком и земледельцем), а девочке — пряслице с веретеном (чтобы была работящей домохозяйкой). Кроме того, в колыбельку прятали камень — в надежде, что ребенок будет «крепок как камень»[157].
Вслед за тем следовал обряд церковного крещения. Данные метрических книг свидетельствуют, что между рождением и крещением могло проходить как 9 – 10 дней, так и 5 – 7 месяцев. Зависело это от разных причин, прежде всего имело значение расстояние до приходской церкви.
За крещение плату священник получал от отца ребенка, иногда эти расходы оплачивал кум – крестный отец новорожденного. Кум же приготовлял для «возложения на младенца» медный крест на красной бумажной или шерстяной нитке. Кума – крестная мать – покупала 2 – 3 аршина холста или рубашку для ребенка (то и другое называлось «ризками»), иногда ситцу или платок[158].
После церковного крещения, следовали крестины - обряд принятия новорожденного в семью. Как правило, кроме восприемников на крестины приглашались лишь члены семьи и бабка-повитуха. Но могли присутствовать при этом и «посторонние гости» — из близких знакомых. Гостей угощали вином. Обязательным элементом праздника была «крестинная каша» — ритуальное обрядовое блюдо, известное и в других районах дореволюционной России. Бабка-повитуха ставила кашу на стол и подносила восприемникам по рюмке вина, а они дарили ей «на кашу» по 1 – 3 коп. серебром. Бабка кланялась им до земли. Затем она подносила вино, отцу новорожденного, получая и от него «на кашу» несколько медных монет. Закусывали вино кашей. После крестин следовало угощение родителей новорожденного и бабки-повитухи в доме крестных[159].
«При выборе имени, – пишет И. Я. Неклепаев, – стараются давать имена отца или деда – мальчикам, чтобы, ребенок, когда вырастет, мог помнить свой род и чтобы в один день быть именинником отцу и сыну. Вообще более норовят давать имена своих родственников, чтобы эти имена переходили из рода в рода и не забывались в нисходящем потомстве»[160].
Существенная сибирская специфика обнаруживается и в местном погребальном обряде.
«О боге и молитве,— замечал Н. Григоровский,— нарымский крестьянин начинает думать уже тогда, когда ему исполнится 60 лет и силы его, ослабевая, станут чаще напоминать о приближении смерти. Тогда он станет ходить почаще в церковь, а по отношению к своему причту почтительнее, да и это, кажется, затем, чтобы в случае смерти его причт взял бы поменее с его семейных, за погребение и поминовение его души»[161].
Старообрядцев погребать по церковному обряду запрещалось; отпеваний у них проводили свои «попы» или «старики-начетчики». У «каменщиков» Алтая вообще по сообщению С. Гуляева, хоронили «без всяких молитв, а после родственники или знакомые нанимали кого-нибудь грамотного, шесть недель кануны читать (обыкновенное чтение над умершими)»[162].
Популярные материалы:
Псковский Кремль
Над всей картиной города господствовал Кремль и возвышавшийся Троицкий собор, построенные на самом высоком холме Пскова. Громады угловых башен города – Покровской и Варламской так и притягивают внимание своей красотой и мощью.
Кремль бы ...
Язык и письменность
Мансийский язык относится к обско - угорской группе уральской (по другой классификации - уральско - юкагирской) языковой семьи. Диалекты: сосьвинский, верхне-лозьвинский, тавдинский, одна кондинский, пелымский, вагильский, средне-лозьвинс ...
Новгород – почему «новый город»?
В ходе раскопок археологи попытались, прежде всего, ответить на вопрос: почему один из древнейших городов Руси носит название «нового города»? Следует ли из этого, что Новгороду предшествовал некий «старый город», и если да, то где он мог ...